Соблазн ложной простоты

Сейчас на Ближнем Востоке затевается кровавая каша, какой давно не было. За несколько дней на пространстве этак 50х20 километров убиты уже более трёх тысяч человек, и «счёт от мясника» продолжает расти. Скорее всего, на повестке дня — наземная операция в Газе и ещё большее кровопролитие.

Каждый раз, когда происходит такое кровопускание, будь оно в Израиле, Нагорном Карабахе или у нас в Донбассе, у широких масс появляется соблазн простых и неверных решений. Чаще всего они сводятся к тому, что все хорошие должны собраться и убить всех плохих.

На практике конфликт на Ближнем Востоке потому и такой сложный, что там нет хороших решений, которые видны с ходу и могут быть реализованы спокойно и легко.

Вот есть Газа, два миллиона людей. Сектор управляется фактически террористическим движением, это действительно коллективный Шамиль Басаев. При этом подавляющее большинство населения не имеет желания заниматься терроризмом и хочет нормально жить. Однако никто не спрашивает, чего они хотят. Сбежать оттуда люди не могут, потому что с точки зрения как израильтян, так и даже других арабов, например египетских, они все — потенциальные террористы (и наличие немалого числа таковых среди жителей Газы — это правда). При этом изоляцию поддерживает не только Израиль, но и Египет, и для него жители Газы — тоже не дорогие братья.

К тому же, если человек живёт в секторе, то даже если он не то что не исламист, а хоть коммунист со склонностью к синто, он всё равно будет взаимодействовать с ХАМАС, потому что никакой другой власти нет. И, если вдруг что произойдёт, контрразведки Египта и Израиля будут по умолчанию подозревать его в терроризме — просто потому что в таком сжатом со всех сторон сообществе в любом случае у любого человека есть родственники-террористы, друзья-террористы и кот-террорист. И, наконец, у обеих сторон есть длинный и страшный счёт друг к другу; и Израиль, и сектор Газа — это места, где противник в каждой семье кого-нибудь убил, ранил, заставил бегать и прятаться в подвале. То есть там друг другу желают смерти лично; а зло, сделанное персонально тебе, психологически более весомо, чем зло, сделанное хоть тысяче абстрактных людей. И так — десятилетиями.

На всё это накладываются военно-технические соображения. Палестинцы не могут нанести серьёзное поражение ЦАХАЛ на поле боя и занимаются террором. У Израиля — свои проблемы: не придумано способов вести серьёзную военную операцию в плотной застройке против упорного врага и не причинять вреда гражданским. Это не получалось у русских в Грозном, это не получалось у американцев в Фаллудже, это не получалось у иракцев с курдами и тех же самых американцев в Ракке и Мосуле, у филиппинцев в Марави, и — кто бы мог подумать — это не получается у Израиля в секторе Газа. В результате сейчас Тель-Авив стоит перед комплексом плохих решений, все из которых ведут к огню, крови и слезам, особенно никаких шагов не принимать вовсе.

То, что вы видите выше, — очень краткое и до предела упрощённое описание самых очевидных проблем с некрупным анклавом палестинских арабов. Во всей полноте и сложности этот конфликт содержит такую массу трудностей и нюансов, что можно писать о них тома и говорить годами (что и делается). Но примерно по тем же причинам настолько сложно, долго и кроваво развивались конфликты в Боснии, Хорватии, Косово, Армении и Азербайджане, Бирме, в черных гетто США, в Абхазии и Южной Осетии. В Чечне. В Донбассе. На Украине. Реальная жизнь — не то место, где вы можете придумать лёгкое универсальное решение, которое устроит всех и сделает всем хорошим хорошо, а плохим плохо. А учитывать сложность и многоаспектность всех этих конфликтов всё равно придётся.

Иначе в кровавом круговороте мы погрязнем навечно.