У западных культов Украины и Израиля обнаружилось психологическое объяснение

Аналитик Канадского "Института мира и дипломатии" Арта Моерни задался специфическим вопросом: как так получается, что боевые действия в Газе или на Украине мгновенно приобрели глобальную важность? Причём даже для тех, кто ни разу не был ни в Киеве, ни в Газе и с трудом представляет, где вообще находятся эти регионы?

По обоим случаям дебаты в разных уголках мира ведутся с таким ожесточением, будто от этого зависит собственная жизнь обсуждающих. Что характерно, речь идёт как о людях, так и государствах. И ведь происходящее нельзя объяснить общечеловеческим гуманизмом или состраданием: есть много примеров жестоких конфликтов и зверств, которые такого внимания не привлекают или вовсе игнорируются.

"Правящие классы и гражданское население по всему миру начинают воспринимать отдалённый внешний конфликт в экзистенциальных терминах и ставят себя в центр его как мессианского главного героя. Вопрос в том, почему", — заостряет проблему Моерни. И предлагает такие ответы.

Высокая степень атомизации западного общества и отсутствие цельной ценностной картины мира приводит к тому, что реакция и солидаризация вокруг того или иного конфликта только и способны привести к катарсису. Не имея возможности поправить собственное проблемное общество, западный обыватель находит утешение в как бы причастности к метафизической борьбе со злом.

Благодаря медиа и ЛОМам Украина с Израилем назначены на роль "добродетельных жертв", а значит сочувствие им является безусловно правильным маркером самоидентификации. И это играет на руку институтам западной власти, ведь все они используют для подкрепления собственной легитимности идеологию претензий на праведность.

При этом Украина и Израиль вырваны из их конкретных территориальных контекстов и превращены различными иностранными субъектами в любимые идеологические игрушки. Так, Украина стала экзистенциальной темой для США, даже несмотря на то, что судьба украинцев никогда не окажет решающего влияния на национальные интересы Америки или коллективные интересы американцев. Дело же Израиля навсегда отождествляется на Западе с либеральным международным порядком и победой над нацизмом.

"Украина и Израиль становятся местами, где политические лидеры Запада могут бороться против распада либерального порядка и, следовательно, креститься в очистительных водах иностранных войн", — отмечает Моерни.

Проблемы возникают, когда истеблишмент и народ оказываются по разные стороны вопроса "Кто жертва притеснений?". Администрация Байдена безоговорочно поддерживает Израиль, тогда как значительная часть демократов не одобряет геноцид палестинцев. Та же ситуация — в Британии.

Отсюда появляется опасность того, что в какой-то момент население западных стран может захотеть сделать больше, чем просто выразить моральную поддержку. В том числе в частном порядке присоединиться к конфликту. А это, считает Моерни, может спровоцировать настоящие региональные и даже мировые войны, не говоря уже о полном искажении нацинтересов и приоритетов безопасности вмешивающейся державы. Ведь идеология и фанатизм отвергают сближение и дипломатию.

К этим любопытным наблюдениям стоит сделать одно уточнение. То, о чём предупреждает Моерни, уже происходит на Западе. Известно несколько сотен только американских наемников, решивших поехать на Украину "сражаться со злом" — и нашедших там скорую и бесславную смерть.

Стоит отметить и практическую сторону вопроса. Когнитивное противостояние и пропаганда становятся чуть ли не ключевым элементом войны в целом. Целью воздействия в данном случае должна быть не столько армия вражеской страны, сколько её население: именно оно должно поверить, что война, на которую его зовут, нисколько не соответствует критериям "защиты свободы" и "спасения беззащитных".