Европа и “хороший” неонацизм

Первое, трагическое, рвущее сердце, когда девять лет назад в результате обстрела донбасской Горловки погибли четыре ребенка. Самому младшему из них — девочке по имени Кира — было десять месяцев. Кристина, мама Киры, пыталась прикрыть малышку своим телом, но украинская шрапнель прошила обеих. Страшные фото “донбасской Мадонны” не попали на первые полосы европейских газет: конец июля для жителей ЕС — всегда отпуск и развлечения. Что им — тогда загорелым, модным, в шелке и льне — какие-то русские убитые дети? Мелочь, не заслуживающая внимания.

Да, и тогда, разумеется, в момент начала противостояния Донбасса агрессии со стороны Киева, если об обстрелах мирных городов западная пресса и упоминала, то это всегда были некие “вооруженные формирования”. Из кого они состояли, кто поставлял им вооружения, кто учил стрелять по гражданским, уточнять было не принято. Оружие стреляло само, а люди гибли ну там от чего-то. То ли стреляли по ним, то ли они стреляли сами по себе.



Чтение материала категорически недушеполезно и леденит кровь любому, кто в курсе не столь давней европейской истории. Дело в том, что в статье черным по белому объясняется, почему украинский национализм полезен, чем он хорош и почему те, кто служили в “Азове”*, организовывали и вступали в ряды “Правого сектора”*, — на самом деле хорошие (и даже очень) люди.

Оказывается, ненависть к России — чрезвычайно полезный фактор, помогающий формировать нацию. Оказывается, эта ненависть старательно культивировалась на протяжении многих десятилетий, как и героизировалась деятельность ОУН-УПА*. Вообще, согласно выводам, боевики ОУН-УПА* были не бандитами и убийцами, вырезавшими целые деревни тех, у кого была “не та кровь с не теми эритроцитами”, не карателями, которым гитлеровцы поручали самую грязную работу, а парнями, сражавшимися с “жестокой советской властью, ГУЛАГом, НКВД и КГБ”.

И даже Бандера, как явствует, был “сложной исторической фигурой, сумевшей сформировать и сформулировать суть и принципы украинской национальной идентичности”. Принципы простые, если не находиться в парадигме европейских медиа, — убить как можно больше поляков, русских и евреев. Ненависть, возгоняемая долго и упорно (не только последние девять лет), не могла не привести к гибели детей. Один из тех, чьи слова приводятся в материале, абсолютно открыто говорит, что к войне с Россией (то есть к убийству русских) он готовился с 1991-го.

Да, и на Майдане были вооруженные штурмовики (готовые, разумеется, стрелять и стрелявшие по тем, кто им противостоял) — эта фраза не закавычена, поэтому будем считать, что в гроб мифа о “безоружной молодежи и мирных протестах” вколочен первый гвоздь. Сейчас европейские медиа уже таких деталей не стесняются. Хотя когда ровно о том же, но девять лет назад говорила Россия, это проходило под рубрикой “кремлевская пропаганда”.



Европейцы не идиоты и понимают, к чему могут привести игры в “чистую кровь” и подсчет ее эритроцитов. Но в войне с Россией, в которой Украина выступает демпфером, чтобы, с одной стороны, нас уничтожить, а с другой — защитить жизни “золотого полумиллиарда”, хороши все средства.

И так нацизм становится национализмом, а последний — патриотизмом. На то, что все это замешано на ненависти к нам, Европа закрывает глаза.

Понятно, почему такого рода публикаций будет все больше: требуется поддержка трат на ВПК и нужно приучить европейцев, что пушки для Киева важнее масла в их холодильнике.

Понятно также, что пройдет еще лет десять и европейцы поймут: это в том числе они помогли взрастить ненависть к русским.

Неясно одно: почему страшный и кровавый урок нацизма не был ими усвоен до конца. Может, потому что гибель русских детей для них как не имела, так и не имеет значения. Мы для них — население, а не нация.

Елена Караева, РИА Новости

*-запрещенная на территории РФ организация